Король умер! Да здравствует король!
О тихом скромном мальчике Фредерике Брандте
Фредерик Брандт, или Король Ботокса, родился 26-го июня 1949 года в городе Нью-Арк, штата Нью-Джерси в США.
Тихий скромный мальчик Фредерик Брандт был выходцем из еврейской семьи. Его родители Эстер и Ирвинг, владели небольшой кондитерской. Многим этот застенчивый и эпатажный человек представлялся как поверхностный человек, но глубина его профессионализма была хорошо видна по многочисленным исправленным лицам и откорректированным телам звезд.
Светский бомонд, начиная с телеведущих, звезд кино, музыкантов, моделей, спортсменов, членов королевских семейств зарубежья, заканчивая магнатами-нефтяниками и подругами стремились попасть к Фреду Брандту на переделку внешности.
Личный автограф доктора Брандта на его фото
Знаменитый пластический хирург покончил с собой в собственном гараже. Это произошло 5го апреля 2015 года. Почему он так поступил — никто не знает, но близкие говорят о том, что у доктора Фреда было депрессивное расстройство на протяжении многих лет. В личной жизни у Брандта (он был геем) не складывалось, добросовестный профессионал, «мастер ботокса» был одинок и страдал о того, что рядом с ним не было сильного плеча, на которое можно было бы опереться. Он был хрупким, как ваза, внутри.
Пластическому хирургу Фредерику Брандту было всего 65 лет. Многие называли его личным дерматокосметологом Мадонны, но сам он так и не подтвердил этот факт. Однажды доктор Брандт увидел по телевизору популярное комедийное телешоу, в котором его «выставили дураком» и высмеяли на весь мир. Он очень расстроился, и, позвонив коллеге по бизнесу Робу спросил: «Неужели я действительно так нелепо выгляжу?»
В популярной комедии американцы высмеяли Фреда Брандта, выставив его прототипом персонажа «Доктора Франффа»
Многие таблоиды до сих пор ассоциируют смерть пластического хирурга с этим фактом. Говорят, что хирург впал в жесточайшую депрессию, после того, как увидел себя в таком нелепом формате по телевизору, и решил покончить с собой на этой почве.
Доктор Фред одним из первых понял в 90-е годы перспективы ботокса и создал из инъекций полноценную альтернативу инвазивным методам лифтинга к нулевым. Фредерик Брандт работал сразу на две клиники — клиника в Манхеттене, где доктор работал с 1998 года, и клиника в Майами, где он посвящал себя пластической хирургии с 1982 года.
Доктор Брандт со своей косметологической линией — сыворотка Lines No More стала одним из самых продаваемых косметических средств в США
Он был не просто гуру в области ухода за внешним видом звезд, а эпатажным персонажем и неординарной личностью. Его хобби было приобретение дорогой недвижимости и автомобилей, доктор Фред любил носить вычурную одежду. Часто Брандт спрашивал других людей, выглядит ли он естественно. Трудно было поверить, что это всерьез.
Фредерик Брандт очень любил журналистов, даже хотел, чтобы о нем написали книгу. Он очень много проводил времени за работой, его пиар-директор была на связи с доктором 24 часа в сутки. Большую часть своего рабочего времени доктор Брандт посвящал избранным клиентам — миллионерам, как рассказывает Жаки Трахтенберг, пиар-директор доктора. Для обеих сторон встречи всегда были непросты: для пациента — осознавать, что красота преходяща, а для Брандта — объяснить, с помощью чего будет осуществляться косметическая процедура или пластическая операция. У него был особой подход к людям, он был очень тонким психологом, и каждый раз пациенты уходили от него крайне довольными.
Фредерик Брандт на прогулке с питомцами
Эпатажный Фредерик Брандт любил удивлять публику своим стилем
Доктор Ботокс: человек, который делал лица Мадонне, Наоми Кемпбелл, Кельвину Кляйну
Его родители Ирвинг и Эстер Брандт владели в Ньюарке, штат Нью-Джерси, кондитерским магазином. Сам он, родившийся в 1949 году, мечтал стать певцом, но после окончания университета пошел учиться дальше – в медицинский колледж. Однокурсники считали его занудой, вечно сидящим за медицинскими справочниками. Он же просто был одинаково заинтересован сразу во многих специальностях: онкологии, нефрологии, гематологии и кардиологии – это требовало времени, пишет Алексей Алексеев для jewish.ru.
После колледжа он прошел резидентуру по нефрологии и онкологии в Нью-Йоркском университете. Затем отправился исследовать и лечить лейкемию в Мемориальный онкологический центр имени Слоуна-Кеттеринга. Там он впервые попробовал использовать природные антиоксиданты для борьбы со свободными радикалами, которые могут в том числе вызывать рак. Этот опыт пригодился ему, когда он решил сменить специализацию – заняться дерматологией. Частный кабинет доктор Брандт решил открыть не где-нибудь, а сразу же в Майами.
Он работал не так, как его коллеги: не резал лицо скальпелем, не натягивал старую кожу «до ушей», создавая неестественную застывшую маску вместо лица. Он делал инъекции ботокса, рестилана и коллагена. Созданные им лица выглядели естественно и красиво. Другие специалисты тоже использовали инъекции ботокса, но у него это получалось лучше всех. Еще Брандт постоянно искал новые подходы и процедуры. Первым начал использовать зеленый чай для ухода за кожей, первым начал проводить процедуры на дому у пациентов: раньше что лазерный пилинг, что микродермабразию делали только в клинике.
В 1998 году он начал практиковать и в Нью-Йорке – прилетал из Майами раз в месяц в поисках новых знаменитостей. Как к нему на прием попала Мадонна – неизвестно. Но именно она обеспечила доктору широкую известность. «Своей красивой кожей я во многом обязана ему», – не стеснялась говорить Мадонна, и звезды потянулись в клинику Брандта стройным рядком.
Вскоре весь модный Нью-Йорк обсуждал чудо-доктора, омолаживающего лица. Статьи в модных журналах, телеинтервью, еще больший финансовый успех. Из-за возросшего потока пациентов он стал жить на два города: полмесяца в Нью-Йорке, полмесяца в Майами. К его услугам обращались Донна Каран и Кельвин Кляйн, Наоми Кемпбелл и Линда Евангелиста, Стефани Сеймур и Эллен Баркин. Это имена лишь тех, кто не побоялся признаться в любви доктору Брандту. Многие звезды обращались к нему за помощью, но скрывали этот факт. Например, говорят, так делала Барбра Стрейзанд.
Стоимость одного визита к чудо-доктору могла доходить до 6–7 тысяч долларов, но его клиентов такие суммы не отпугивали. За день Бранд успевал принимать до 30 человек: его рабочий день длился десять часов. Чтобы выдерживать такую нагрузку, он занимался йогой.
Однако он мог быть не только доктором, но и другом. Брандт утешал Мадонну, когда та тяжело переживала развод с Гаем Ричи – после телефонного разговора он прилетел к ней в Лондон из Нью-Йорка. Еще он умел рекламировать себя: вел авторскую радипрограмму и планировал сделать телешоу о пластической хирургии. Любой редактор отдела красоты в глянцевом журнале, обратившийся к его услугам, мог рассчитывать на большую скидку. У него был и свой личный пиар-директор – Жаки Трахтенберг, которой он мог позвонить в любое время дня и ночи. Брандт запустил линию товаров по уходу за кожей. И выпустил две книги, посвященные косметической дерматологии: «Десять минут – десять лет» и «Старейте меньше».
У самого него была очень бледная кожа: его иногда спрашивали, не швед ли он. «Я еврейский парень из Ньюарка», – отвечал он. Его клиенты, знавшие идиш, в этом не сомневались: вместо «кубик ботокса» он всегда говорил «биссел Бо», что значит на идише «немножко, щепотку».
Каждый день у него был гардероб от нового дизайнера: вчера – Prada, сегодня – Lanvin, завтра будет Givenchy. Жаки Трахтенберг вспоминала, как он однажды пошел вместе с ее семьей в Центральную синагогу в Нью-Йорке на Йом-Кипур в дизайнерском килте и кроссовках с блестками. Не так удивительно, если знать, что доктор в свободное от работы время сочинял рэп. Модели Стефани Сеймур и «суперзвезде Энди Уорхолла» Джейн Хольцер он посвятил такие строки: «Стефани и Джейн, вы выглядите, как девчонки, на ваших лицах нет ни единой морщинки. Наверное, вы пользуетесь средствами доктора Брандта для кожи и с каждым годом становитесь все моложе».
Казалось бы, Фредерику Брандту можно было только позавидовать. Он преуспел в любимом деле, был богат и знаменит. Его рабочие кабинеты, квартира в Нью-Йорке и дом в Майами были переполнены великолепными картинами Дэмьена Херста, Ричарда Принса и Аниша Капура. Единственное, чего ему не хватало – личного счастья. Брандт жил один, комментируя это так: «Похоже, я не встретил подходящего человека». В Майами компанию ему составляли три подобранные на улице дворняжки – Бенджи, Сурья и Тайлер. Когда он улетал в Нью-Йорк, за ними присматривала собачья нянька.
Его удручала старость – он делал себе инъекции ботоксов и филлеров, соблюдал диету, занимался йогой. Его лицо становилось все менее натуральным: журнал W в статье о косметологической дерматологии и пластической хирургии назвал его внешность образцом антирекламы предлагаемых им услуг.
Брандт был очень раним и тяжело переживал любую критику в свой адрес. А тут одна из его пациенток пожаловалась, что на месте инъекции филлера Juvederm Voluma у нее возник желвак. Представитель компании-производителя при личной встрече с Брандтом заявил, что доктор не соблюдал требования гигиены, делая инъекцию – в этом и причина. В начале 2015 года радиопередача Брандта была снята с эфира. Ботокс начали производить в Индии и Китае, цены на него обрушились – огромное количество непрофессионалов стали делать инъекции по демпинговым ценам.
Сильнейший удар нанес Брандту комедийный телесериал «Несгибаемая Кимми Шмидт». В первом сезоне сериала действовал персонаж по имени доктор Грант. Из-за многочисленных инъекций филлеров, исказивших его лицо, Грант не мог правильно произнести собственную фамилию и представлялся как «Франф». Внешность доктора Гранта была скопирована с Брандта.
Cериал начали показывать в марте. Почти сразу же после Фредерик Брандт перестал отвечать на телефонные звонки. Вскоре он отменил все записи на апрель и ограничил круг общения – психиатром и несколькими близкими друзьями. 5 апреля 2015 года Фредерик Брандт повесился в гараже своего особняка в Майами.
Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.
Доктор Фредерик Брандт: кто виноват в смерти короля ботокса
Доктор Фредерик Брандт в своей нью-йоркской квартире на фоне работы Аниша Капура
«Когда ты обо мне напишешь?» — этой фразой Фред Брандт здоровался со мной последние полтора года своей жизни. Мы часто общались, так что шутка имела все шансы быстро себя исчерпать. Он спрашивал не всерьез, понятное дело. Но всякий раз придумывая, как отшутиться, я замечала, насколько серьезен взгляд Брандта, и замирала в нерешительности. Верить тону или выражению лица? Я всегда выбирала лицо. Для доктора Фредерика Брандта оно важнее — он же король коллагена, барон ботокса, Голиаф ухода за кожей и обладатель других эпитетов, воспевающих его близость к иконам стиля и всей прочей глянцевой тусовке. От уважения ко всему этому я начинала, запинаясь, бормотать оправдания — на что Фред обычно хохотал. Его смех был невообразим: «ха-ха» вздымалось к верхним тонам, шея ходила ходуном между плеч, что-то было во всем этом спазматическое и маниакальное. И неотразимое. Я снова повелась.
Мы с ним были близки, но при этом практически не знали друг друга. Все общение происходило через посредника. Я замужем за врачом, Робертом Аноликом, а Фред, так получилось, — его начальник. Точнее, официальный статус Роба — партнер, но начальник есть начальник. И это — причина, по которой я никак не могла написать про Брандта. Но он умер, так что теперь могу. Вы, наверное, в курсе: он покончил с собой, повесился в гараже своего дома в Майами в первые утренние часы воскресенья, пятого апреля, прямо на Пасху. Ему было шестьдесят пять, хотя называть его возраст как-то неудобно — все-таки человек положил жизнь на то, чтобы не выглядеть на свои года.
Работать с Фредом Роб начал пять лет назад. Окончил интернатуру в Нью-Йоркском университете и пошел в ординатуру в Центр лазерной и кожной хирургии Нью-Йорка. А Брандт имел отношение к этому центру, хоть и не сидел там (примерно так, как Монако имеет отношение к Франции). Частная практика Фреда напоминала шикарный сон. Звезды кино, музыканты, телеведущие, модели, спортсмены, принцессы из маленьких, но богатых нефтью стран. Люди, чьи замки в долине Наппа щедро украшены Моне и Мане. Магнаты на джетах, регулярно дующие президенту в уши. Девушки магнатов, понятное дело. Ну и Мадонна, конечно.
Фред не только ухаживал за звездами, помогая им сохранить блеск, он сам был звездой. Вел собственное радиошоу, на которое звал героинь вроде экс-главреда американского Allure Линды Уэллс и актрисы Гвинет Пэлтроу — они обе его пациентки, не стесняющиеся публично обсуждать вопрос «почем фунт лиха?». В журнале Interview он отвечал на вопросы модели (и пациентки) Стефани Сеймур, а позже музы Уорхола (и своей пациентки) Джейн Хольцер. Брандт был активным участником светской жизни, не дурак выпить с Донной Каран, Кэлвином Кляйном, Марком Джейкобсом, Наоми Кэмпбелл (все — его пациенты).
Фредерик Брандт и Марк Джейкобс
Доктор Брандт и Келли Рипа
Кроме людей высшей ценовой категории доктора интересовало такое же искусство, но не старое — винтаж в любом виде ему не нравился. Различные места труда и отдыха украшали работы Дэмиена Херста, Мэрилин Минтер и Ричарда Принса. Около лестницы его особняка в майамском Коконат Гроув две скульптуры Кита Харинга замерли в акробатическом этюде (то ли сексуальном, то ли просто так). Над кроватью в квартире в Западном Челси сверкающим дискоболом висит тарелка Аниша Капура из двадцатичетырехкаратного золота. В очереди к его кабинету на Тридцать Четвертой улице вы медитировали на «Гидравлические мышцы, пневматические улыбки» Эда Руша. Если попадалось искусство, которое можно было надеть на себя, Брандт это делал. (Ну правда, не одеждой же называть жилет Alexander McQueen из черного винила или кюлоты Givenchy с кремовыми легинсами и клетчатым поясом.) Свою пиарщицу Фред держал на связи двадцать четыре часа в сутки.
Годами Брандт метался между офисами в Майами (работает с 1982 года) и Манхэттене (открыт в 1998 году), но к 2010 году стало ясно — оба перегружены до предела. Чтобы идти в ногу со спросом, нужно было либо делать клона, либо растить смену из моего мужа Роба. Химия между людьми — таинственная штука. У них она была, хотя сложно представить более странного партнера для Фреда, чем Роб, ходячее воплощение гетеросексуальности. Брандт бесконечно упражнялся в остроумии на этот счет, его ужасало то, как мой муж одевается (к слову, совсем неплохо — просто без фантазии) и как стрижется. «Прическа бухгалтера» и «прическа менеджера среднего звена» — это было еще ласково. Как-то после радиошоу про солнцезащитный крем и ботокс «Глобальное потепление и отмороженные лица» они вдвоем заехали посмотреть пентхаус к югу от Центрального парка — Брандт был ненасытен в плане недвижимости. Когда спускались оттуда на лифте, он постучал уголком буклета по своим передним зубам и сказал: «Хорошая квартирка, но я не уверен, что пассиву надо быть сверху».
К слову о слоях. Фред мог производить впечатление поверхностного, декоративного человека, но в нем жил серьезнейший специалист. Он был одним из первых, кто в девяностые понял, что побочный эффект ботокса — сглаживание морщин — значительно перспективнее фиксирования мимики, для чего изначально препарат и придумали. Тогда же он объявил, что если колоть его опытной рукой и с художественным видением, то вместе с филлерами типа Restylane и Juvederm он будет крепко держать структуру расплывающегося с возрастом лица. К нулевым Брандт вырастил из инъекций полноценную альтернативу инвазивным методам лифтинга.
Брандт все время спрашивал окружающих, выглядит ли он естественно. Сложно поверить, что всерьез
Подтяжка лица без единой царапины скальпелем — кажется, все должны были с готовностью принять новую технологию, но поначалу пациенты не спешили. «Говорить клиенту, что вы собираетесь накачать его лицо токсичным веществом — не лучшая стратегия продаж», — вспоминает пиар-директор Брандта Жаки Трахтенберг. Но прорыв незамеченным не остался, работы врача окрестили «Новыми новыми лицами», потому что выглядели они так, словно их не подтягивали, а просто слегка освежили. Фред продолжал клинические испытания, хотел донести свои достижения не только до ограниченного круга лиц, назначавших ему неотменяемые свидания за несколько месяцев и дорого плативших за искусство (визит стоил в районе семи тысяч долларов). Запустил свою косметическую линию и за пару недель до смерти хвастался в интервью Allure, что его сыворотка Lines No More стала самым продаваемым дерматологическим средством в мире.
Но большую часть своего времени уделял контактам тет-а-тет с избранными пациентами. Для них встречи всегда были сложнейшим эмоциональным переживанием. Красота преходяща — это сложно принять даже людям с рядовой внешностью. Представьте, каково приходится тем, чьи лица работают на рекламу духов, газированных напитков, блокбастеров и секс-фантазий. Миллионерам психологически было еще сложнее — они приходили к специалисту, который способен в обмен на деньги остановить упадок тела и, если мыслить глобально, победить смерть, время и саму человеческую природу.
Клиника Dr. Brandt Dermatology Associates в Майами
Брандт прекрасно понимал, какой стресс вызывала у пациента встреча с ним, и как мог минимизировал его. Давал своим препаратам со страшными названиями милые клички. У него не было ботулинического токсина или инъекционного наполнителя лица с гиалуроновой кислотой и биосинтезом полимеров и коллагенов (выделенных, кстати, из свиней, коров и. трупов). Вместо них имелись Бо и Фил — как пара братьев, владеющих мебельным комиссионным в Квинсе. «У Бо и Фила каждый день распродажа!» Или как комический дуэт с Бродвея: худой и высокий Бо жонглирует, толстый Фил в это время шутит. Чего их бояться-то? У них есть приятели Рести («Рестилайн») и Юви («Юведерм») — они очень приличные люди, вы быстро перейдете на «ты».
Фред никогда не говорил «кубик ботокса» или «шприц филлера», нет, только — «сейчас возьмем биссел Бо». «Биссел» на идиш значит «небольшое количество», язык этот Брандт всю жизнь помнил — он из еврейской семьи, вырос в Ньюарке, в квартирке над кондитерским магазинчиком родителей. Мне всегда нравилось, что он сохранил свой акцент — не стал, как Гэтсби, придумывать себе элитное прошлое. А то сейчас многие космополиты ставят себе такое произношение, будто приехали из некой европейской страны (никогда не уточняют, из какой именно), аристократично носят длинные нитки жемчуга и играют исключительно на фортепиано. В кино и в туалет они, насколько я понимаю, не ходят. А Фред всю жизнь был немножко еврейской мамашей — заботливый, настоящий друг. Одна моя знакомая спросила у Брандта совета — ее стотрехлетняя мама где-то подхватила лишай. Доктор пораньше закрыл смену и примчался с рецептом лично. Он с готовностью исправлял ошибки других врачей и брался за проблемные случаи. А если у пациента от филлеров случались осложнения, бесплатно принимал их раз или два в неделю в течение нескольких месяцев.
Звезды получали от него звездный сервис, кто бы спорил, но такой же доставался богатым, но незнаменитым. Он расслаблял пациентов как мог: напоминал, что это не коронарное шунтирование, даже не хирургия вообще — так, пара капель того-сего под кожу или внутримышечно, всего делов-то! Цитировал фильмы с Бетт Дэвис, изображал хиппующую клюшку Джоан Кроуфорд, напевал Роджерса и Хаммерштейна или рэп-частушки собственного сочинения. Телеведущей Келли Рипа он пел непереводимое Oh, Juvederm, girl, you so firm. В благодарность Келли произнесла речь на его похоронах.
Многие боялись, что он будет менять их внешность слишком радикально. Однако если и случалось так, что клиент выходил чрезмерно ретушированным, это происходило по его собственному настоянию, вопреки советам. «Фред часто останавливал клиентов, говорил: «Структура вашего лица такое не потянет, — вспоминает близкий друг, статусный парикмахер Гаррен Девазио. — Он действовал тонко. Его целью было сделать так, чтобы человек стал выглядеть лучше, но при этом рука врача не угадывалась с первого взгляда». То есть восстановить не только внешнюю, но и внутреннюю гармонию.
Ну и зачем ему вдруг понадобилось убивать себя?
Фред имел привычку прерывать пациентов посреди консультации словами: «Ну хватит уже о том, как вы выглядите. Скажите лучше, как выгляжу я?» — за этим обычно следовал взрыв его безумного смеха. Что ж, уважим желание покойного — поговорим о его внешности.
Брандт все время спрашивал окружающих, выглядит ли он естественно. Сложно поверить, что всерьез. Взять хотя бы его волосы — они были платиновыми. А он еврей, так что никакая естественность там и не ночевала. Платиновые блонды вроде Мэрилин Монро и Энди Уорхола рукотворны и совершенно этого не стеснялись. Они были честным фейком, упивались своей искусственностью.
Так Фредерик Брандт выглядел в 1999 году
У Брандта не только голова — все тело было такое. Свой физический образ он выстроил сам. Идеальный рацион и каждый день полтора часа йоги с личным инструктором подарили ему тело, гибкое, как у подростка. От солнца он прятался как вурдалак — и добился кожи настолько бледной, что она аж фосфоресцировала. Он жил как учил — и благодаря ботоксу и филлерам его лицо было идеально гладким, без единой складки, морщины или поры.
Фред наряжался, а не одевался — покупал вещи прямо с подиумов, из тех, на которые обычно смотришь и думаешь: кто такое носит в жизни? Так вот Брандт и носил. Жаки Трахтенберг вспоминает, как доктор вместе с ней и ее родственниками собрался на Йом-Кипур в синагогу — ради важного случая надел килт и кроссовки с шипами. Он был одновременно автором и собственным творением, чем-то средним между научным экспериментом и произведением искусства. Автогенез — так, кажется, выражаются философы.
Все это было настолько экстремально, что выглядело как пародия. Но одно дело, когда человек играет в себя сам. Совсем другое, когда его пародируют другие. В сериале «Несгибаемая Кимми Шмидт» Мартин Шорт сделал себе стрижку боб и сыграл доктора (имя пишется «Грант», но произносится «Франфф», потому что после многочисленных манипуляций с внешностью его герой не выговаривает некоторых букв). Понятно, на кого намекали авторы сценария во главе с известной своими весьма инвазивными (в отличие от инъекций Брандта) шутками юмористкой Тиной Фей. Фред сериал не смотрел, но ему попалась на глаза заметка на сайте Page Six «Был ли персонаж из «Кимми Шмидт» вдохновлен знаменитым доктором?» В конце марта, за две недели до самоубийства, Брандт написал моему мужу сообщение: «Ты видел page 6 я так расстроен я фрик» (авторская пунктуация не сохранена в силу ее отсутствия).
Доктор Грант из сериала «Несгибаемая Кимми Шмидт» и его прототип Фредерик Брандт
Что в мягком, безобидном Фреде вдохновило авторов сериала на жестокую шутку? Моя догадка: дело в отношении людей к бьюти-индустрии. Телевизионщикам ради рейтинга хотелось сыграть на сложных чувствах своей аудитории. Она знает, что косметология помогает выглядеть моложе, красивее, стройнее, с большей грудью, с носом более вздернутым, ушами не такими развесистыми и глазами без мешков. Что плохого в стремлении к самосовершенствованию? «Ничего, — говорит аудитория, — кроме того, что оно зиждется на недовольстве собой». В каком случае вы улучшаете свое лицо? Только если оно вам не нравится, то есть у вас проблемы с самооценкой, а психологи, наоборот, всех учат любить и принимать себя в любом виде. Не нужно забывать и о классовой розни. Когда-то давно молодость и красота входили в короткий список вещей, которые за деньги не купишь. Сегодня — купишь, но это дорого.
Косметические процедуры с каждым годом становятся доступнее (ботокс можно вколоть хоть в маникюрном салоне), но услуги настоящих специалистов с медицинским дипломом требуют не менее серьезных вложений. И вся эта гамма чувств щедро полита соусом из морального дискурса. Косметические улучшения считаются безнравственными — в том смысле, что человек не имеет права вмешиваться в замысел божий. Самое забавное, что так считают даже воинствующие атеисты. И весь этот душевный сумбур требует выхода. Хочется определить мишень. Вечно молодой специалист по ботоксу подходит на эту роль как нельзя лучше.
Авторы «Несгибаемой Кимми Шмидт» не первыми начали дразнить Фреда. В 2014 году про него написали в газете New York Times. Не хорошо, не плохо — но комментарии на сайте состояли из слов «ужасный», «противный», «гротескный», «восьмидесятилетний, который пытается выглядеть на шестьдесят», «похож на инопланетянина», «вылитый персонаж «Кошмара на улице Вязов». Друзья отговаривали его все это читать, но он несколько вечеров просидел за компьютером.
После самоубийства Фреда многие спекулировали на тему того, что именно «Несгибаемая» стала причиной. Подозрение сколь очевидное, столь и глупое. Если появление в комедийном сериале и подтолкнуло его к краю, то лишь потому, что он уже был одной ногой и четырьмя пальцами там.
Некоторые друзья Брандта считают, что нельзя было такое снимать про непубличного человека. Тоже неправда — Фред был уязвим, одинок, но при этом очень хотел быть центром всеобщего внимания. У него было свое радиошоу, он сам вызывался участвовать в телепередачах. Вместе с продюсерами реалити-конкурса трансвеститов RuPaul’s Drag Race планировал новое шоу (с собой в качестве центрального элемента), но дальше сценарной заявки дело не пошло. Даже если внимание и причиняло ему боль, Фред упорно его искал — некоторым образом это указывает на то, что саморазрушение было частью его натуры.
После похорон мы много говорили с его друзьями. Они спрашивали, знаю ли я, что он уже много месяцев ходил как в воду опущенный, посещал психоаналитика? Сказали мне, что он в обстановке строжайшей секретности изменил завещание. Если я не в курсе того, что там написано, мне стоит следить за деньгами своего мужа, искать бенефициаров. Разве не должен был кто-то смотреть за Фредом той ночью? Почему он или она оставил пост? Не нарочно ли? Все это очень подозрительно. Мои собеседники выказывали надежду, что я сейчас включу бесстрашную девушку-репортера и выкопаю ответ на вопрос «кто виноват?». Сучка Тина Фей? Или Мартин Шорт («Как же мы в нем ошибались!»)?
Я не буду этого делать. Почему Фред был в депрессии? Потому что старел (на свое шестидесятилетие он был словно в кататоническом ступоре), были сложности на работе (один из его поставщиков выпустил продукт, который мог вызвать побочные эффекты, и утаил этот момент), радиостанция закрыла шоу, его предал много лет верный ему сотрудник. Было и безответное чувство — он был влюблен в человека, который, скорее всего, гетеросексуал (в наше время никто не может знать наверняка).
Друзья с вопросом «кто виноват?» понимают, что если всерьез начнут искать, то указующий перст повернет в их сторону. Почему не спасли, не выслушали, не помогли? А вслед за ними — и на Брандта. Он ведь и жертва этого преступления, и преступник. Принял решение не позвонить кому-нибудь из нас, а спуститься в гараж и повеситься. Фреда убил Фред.
У Брандта были проблемы: шоу закрыли, верный спутник предал. К тому же Фред был безответно влюблен в гетеросексуала
Положа руку на сердце, жизнь у него была не сахар. Детство тяжелое, родители умерли рано. Отец — когда Фред был в выпускном классе школы, мать — когда он учился в университете. Отношения с родным братом не сложились — они общались в лучшем случае раз в год. Друг, парикмахер Кайл Уайт много раз пытался вывести Брандта на разговор о родных, но тот всякий раз прерывал разговор фразой «Ты слишком много спрашиваешь про семью». Собственную Фреду построить не удалось, только трех бездомных собак подобрал — Бенджи, Сурьи и Тайлера. В последний год у него не было любовника, и одиночество определенно не добавляло ему желания жить дальше.
Лучше всего состояние духа Фреда описал он сам. Два года назад его спросили, какой исторической фигурой он хотел бы быть. Брандт ответил: «Вы можете любоваться кем-то из прошлого, но мы не можем знать, что он чувствовал. А вдруг ваш герой был глубоко несчастен? Так что я не хочу себе чужую жизнь. Вот если бы существовала реинкарнация, я бы хотел сам сформировать себе характер и меньше испытывать влияния извне».
Иными словами, Брандт мечтал быть одновременно Пигмалионом и Галатеей, Генри Хиггинсом и Элизой Дулиттл, доктором Франкенштейном и монстром доктора Франкенштейна. Это, конечно, несбыточная мечта, а если бы она была возможна, то, вероятно, превратилась бы в кошмар.
Но хватит о кошмарах. Фред не заслуживает, чтобы рассказ о нем заканчивали гипотезами о причинах самоубийства. Главные моменты его жизни — триумф комического, а не трагического начала. Он родился в неблагополучной семье, вырос в немодном районе, был геем во времена, когда это означало существование на задворках цивилизации. Многие в таких обстоятельствах спиваются. Но Фред был не только чистой душой, но еще и крепким орешком. Благодаря таланту и силе воли превратил свои недостатки в достоинства — и, чего уж греха таить, это Брандт формировал внешность многих из тех, на кого мы мечтаем быть похожими.
И свою странную жизнь Фред проживал весело. Мой первый роман напечатали за пару месяцев до его смерти, Брандт уже был в глубокой депрессии. Я звонила Робу на работу — спросить, какую главу лучше прочитать на литературном вечере. Вдруг на заднем фоне неразборчивый голос — но муж объяснил: «Тут Фред просит передать, что когда будут экранизировать твою книгу, он намерен играть главную мужскую роль». После этого голос возник вновь, и в этот раз я слышала все, четко и ясно: «Ну или главную женскую». И Брандт рассмеялся — его смех ни с чем не спутаешь.