Хороший вопрос«Это же не свести»: Люди
с татуировками на лице
о жизни и реакции окружающих

От ужаса до восторга

Кажется, в 2019 году сложно кого-то удивить татуировкой. И всё же рисунки на видимых местах до сих пор нередко становятся предметом обсуждения. Особенно это касается татуировок на лице — именно они чаще всего привлекают внимание. Кому-то сложно поверить, что подобный рисунок — не «трагическая ошибка юности», а осознанный поступок, которым человек вполне доволен. Шокированные родители, проблемы с трудоустройством и косые взгляды — считается, что с этими «побочными эффектами» неизбежно столкнётся каждый, кто решился изменить свою внешность. О том, как обстоят дела на самом деле, мы поговорили с нашими героями.

Интервью: Алина Коленченко

Катя Хмурая

Первую татуировку я набила незадолго до совершеннолетия. Сделала её в честь своего партнёра, и хотя мы уже давно не вместе, не жалею — этот рисунок напоминает о важном периоде. О том, что я сделала тату, родители узнали только через год — мама тогда надеялась, что это сотрётся. Через некоторое время я купила собственную машинку и следующие татуировки делала себе сама.

На рисунок на лице меня вдохновил Йен Левин (тату-мастер. — Прим. ред.) — по-моему, он одним из первых почувствовал, что татуировка в России будет развиваться как искусство, стиль и образ жизни. Тогда, восемь лет назад, массовое увлечение тату ещё только набирало обороты, открывались салоны, и его работы выглядели чем-то крутым и новым. Я безумно прониклась его стилистикой и сделала себе листик над бровью. Мне кажется, тогда даже в Москве с забитыми лицами ходило человек десять-пятнадцать, не больше. Люди периодически оборачивались на меня, тыкали пальцем — это было неприятно. Вторую татуировку на лице я сделала в двадцать три года: это коробочка мака с длинным стеблем, который проходит через щеку и шею.

С двух лет у меня обожжено тридцать процентов тела — в детстве мне пересаживали кожу, переливали кровь, я много времени провела в реанимации, и всё это сильно повлияло на мой взгляд на мир. Думаю, именно отсюда и моё увлечение татуировками. Они напоминают мне о разных периодах моей жизни, плохих и хороших, обо всех трудностях и испытаниях. Не все мои татуировки красивы, но глядя на них, я погружаюсь в прокуренную кухню своей юности, вспоминаю о людях. Меня уже отпустил юношеский максимализм, и я радуюсь, что в восемнадцать лет у меня не было денег, иначе я бы забилась с ног до головы. Татуировки юности — это прекрасно, но надо оставить кусочек чистой кожи на будущее, ведь будут ещё моменты, которые захочется увековечить.

Я работаю тату-мастером, поэтому татуировки мне никак не мешают. В целом, я думаю, они точно так же не мешают и врачам, и учителям, и работникам банка. Время изменилось, прогресс идёт, и татуировки стали восприниматься как что-то совершенно обыденное. Хотя всё же случается, что какой-нибудь мужчина подходит ко мне и начинает говорить, зачем я, такая красивая, себя изуродовала. Я пытаюсь доказать, что они задают неверный вопрос: какая разница, как я выгляжу? Большинство людей с татуировками, которых я встречала, добрые, вежливые, заботятся об экологии и окружающей среде. Как вообще по внешнему виду можно судить человека?

Леонид Рыбаков

работает в тату-сфере

Коротко рассказать обо всех моих татуировках вряд ли получится — у меня их много и каждая связана с каким-то периодом, что-то вроде дневника, который ты ведёшь на собственном теле. Проще сказать, что незабитыми остались только голова и частично бёдра. Первую татуировку, сердце из частей скейтборда, я сделал в двадцать два года. На первые татуировки меня вдохновила музыка, металлюги, все такие расписные и с пирсингом. Позже я открыл для себя сайт о бодимодификации, там увидел, что такое full body suit (татуировка, охватывающая всё тело. — Прим. ред.), и с тех пор постепенно иду к тому, чтобы все рисунки на моем теле слились в один большой.

На лице у меня единственная татуировка, которую я сделал одиннадцать лет назад. Она ничего не означала, я просто хотел украсить лицо, как бы банально это ни звучало. После этого начались проблемы с трудоустройством. Я жил в Выборге, это небольшой городок, и, кажется, я там был один с подобной татуировкой. Летом я работал тренером по теннису — здесь большее значение имел мой опыт, чем внешний вид. А вот зимой места для тренировок не хватало, приходилось искать другую работу, и были трудности. Потенциальным работодателям мои татуировки казались какой-то дикостью, меня боялись брать даже продавцом. Это сейчас продавец с забитыми руками — норма, а тогда тату на любом видном месте было табу. Со временем татуировка на лице стала для меня своего рода инициацией — переходом из беззаботного возраста к периоду, когда надо было «шустрить». В общем, я сам себе создал проблемы, но не жалею.

Мама всегда с пониманием относилась к моим увлечениям. Не думаю, что ей сильно нравились мои татуировки, но единственное, за что она меня упрекала, — мой раздвоенный язык. А вот отец у меня армейской закалки, он говорил: «Нравится картинка — повесь на стену, зачем разрисовывать себя?» На мою татуировку на лице он отреагировал очень болезненно. Но это было давно, сейчас я уже сам отец.

Если говорить о реакции окружающих, то крестящиеся бабули — это норма. Люди очень любят навязывать мне своё мнение, о котором я не спрашивал. Почему оно должно меня интересовать? Я считаю, люди, отпускающие шутки и язвительные комментарии в мой адрес, просто пытаются самоутвердиться за чужой счёт. Любимая реакция на мои татуировки? Однажды человек сказал: «Дочка, смотри, это дядя из „Звёздных войн“». Типа я — Дарт Вейдер. Мне это польстило.

Stacy VL

Ещё в подростковом возрасте меня безумно привлекали татуировки, пирсинг и люди с ними. Этот интерес заметила мама и на шестнадцатилетие подарила мне первую татуировку. В Литве, где я тогда жила, можно делать тату с шестнадцати лет с разрешения родителей. Плотно я стала забиваться после того, как попала на работу в тату-салон. Сейчас моё тело покрыто татуировками процентов на 80-85. Считать их я давно перестала. Я никогда не вкладывала глубокий смысл в татуировки — для меня это эстетика и самовыражение.

Первую татуировку на лице я решила сделать спонтанно. Она на виске, и при желании я всегда могу её скрыть. Вторую, над бровью, я «вынашивала» долго и сильно нервничала перед сеансом: волнующе было делать тату на таком видном месте. Ради этого я летала в Англию к известному мастеру, которому доверилась на все сто.

Когда я стала забивать видимые места, например шею и руки, родители не особенно этому обрадовались, но в целом реагировали вполне спокойно. Единственное, о чём попросила мама, — не делать на лице больше татуировок, чем уже есть. Партнёр всегда меня поддерживал — он тоже плотно забит, как и я. У нас была забавная ситуация на Бали: когда мы ужинали в ресторане, к нам подошла официантка и спросила, можно ли с нами сфотографироваться. Мы согласились, и тут вся работа заведения остановилась, пришли даже повара и хозяин. В итоге получилось групповое фото, которое хозяин пообещал повесить в ресторане. Мы думаем, они решили, что мы какие-то рок-звёзды из Европы.

Татуировки мне никогда не мешали, скорее наоборот: из-за повышенного внимания люди больше к тебе прислушиваются и легче запоминают. Те, кто знакомится со мной ближе, говорят, что спустя десять-пятнадцать минут общения уже и не замечают мои татуировки. В целом реакция сильно зависит от страны: в Скандинавии прохожие реагируют на меня абсолютно спокойно, а вот в Прибалтике люди публично высказывают удивление. Бывает, что за спиной я слышу: «Фу, ужас, посмотри, как себя изуродовала». Мне всегда становится весело от подобных комментариев. Бывает и наоборот — люди восхищаются, задают вопросы. Самый популярный: «А было ли больно?» На что я отвечаю: татуировки — это всегда больно.

Я тату-мастер, и для людей моей профессии рисунки — это не минус, а огромный плюс. Вот если бы я решила работать по специальности (по образованию я дизайнер интерьера), думаю, я бы столкнулась с трудностями. Хочется верить, что мир меняется. Я всегда радуюсь, когда вижу забитого человека, работающего в аптеке, магазине или баре. Надеюсь, что скоро такого же человека с татуировкой на лице можно будет увидеть даже среди работников банка или юридической фирмы.

«Корона есть, но я уже не королева»: как живут люди с неудачными татуировками

Минималистичная геометрия на телах посетителей клуба «Родня» через 10 лет будет смотреться так же нелепо, как сегодня кельтские узоры и мечи из начала 90-х. Рано или поздно любой обладатель татуировок задумывается о том, чтобы их свести, — «Афиша Daily» поговорила с теми, кто задумался и решился.

Ольга

Актриса

«Моя татуировка — это необдуманное решение семнадцатилетней девочки. Я о ней не жалею, но, наверное, я просто ее переросла. Это корона на спине с надписью «La belle vita» — «красивая жизнь» по-испански. Но я уже не королева. Ну и еще — эта корона сейчас практически на каждой девушке, как штамп какой-то, — мне это не нравится. Все остальные татуировки на моем теле мне, наоборот, нравятся, они оригинальные. Корону я хочу удалить, чтобы набить на ее месте что-то более классное, красивое, оригинальное — я экспериментатор. При этом я понимаю, что с любой из моих татуировок рано или поздно может получиться то же самое. Слава богу, что придумали лазеры. Надеюсь, что не придется удалять все, но кто знает, что будет со мной в сорок».

Модельер-конструктор

«Моя подруга из Петербурга занимается татуировками, она мне сделала несколько татуировок, чтобы скрыть рубцы. И однажды она нарисовала для меня эскиз, который мне очень понравился, — он буквально срезонировал моему характеру, тогдашнему внутреннему ощущению. Понравилась цветовая гамма — я люблю спокойные татуировки без ярких цветов. Но не все тату-мастера считают такие штуки красивыми. В итоге на теле она оказалась раз в пятнадцать ярче, чем на эскизе, — мне стало некомфортно. Практически сразу после сеанса захотелось ее свести».

Евгений

Гитарный мастер

Евгений посетил около 20 сеансов в клиниках, использующих различные методы удаления — от лазеров до химиотерапии

«Мне было 18, я работал на флоте, и у нас был свой знакомый татуировщик, который весь с ног до головы был покрыт наколками и набивал их всем кустарным способом, при помощи самодельной машинки. Понятное дело, что качество было не самым лучшим, и где-то через семь лет я решил перекрыть свою первую наколку другой — более качественной и симпатичной, на мой взгляд. В итоге из классной картинки с дельфинами получилось непонятно что — краска изменила цвет на зеленый, и все начало расплываться. Были разные варианты ее корректировки, но я решил, что хочу избавиться от татуировок и больше никогда не иметь с ними дело. Начал искать способы свести эту татуировку, которые в конечном итоге закончились многочисленными шрамами на ее месте. В общей сложности я пытаюсь избавиться от татуировки около 12 лет. Большая проблема именно в цвете — многие клиники, оснащенные лазерами предыдущих поколений, даже отказывались меня принимать, говоря, что их аппарат не сможет вывести этот зеленый».

Елена

Официантка

«Я с 13 лет хотела татуировку — хоть какую-нибудь. В итоге в подростковом возрасте мне попался мастер, услуги которого стоили не так дорого, и я обратилась к нему. Планировала набить две маленькие тату, на что он мне сказал: «Блин, это все фигня, давай сделаем что-то посерьезнее!» Мы выбрали этот эскиз и набили. Первое время она мне нравилась — было классно, что на меня обращали внимание. Но с годами это внимание стало напрягать — теперь мне кажется, что каждый человек, проходящий мимо, смотрит на меня с презрением. Более того, этот рисунок больше не сочетается с тем, что у меня внутри. Мне кажется, что выбор именно этой татуировки именно на этом месте был своего рода самоутверждением.

Где-то около года назад я четко решила, что хочу ее удалить. Раньше мне казалось, что рисунок не несет никакой энергетической нагрузки, но сейчас я понимаю, что он не сочетается с моим внутренним миром, с характером. До сих пор ко мне подходят люди, говорят: «О, классная татуировка!» — но мне неприятны эти комплименты».

Мария

Модель

Морковку Мария уже пыталась сводить — безуспешно

«У меня несколько татуировок. Первая — на спине — была сделана в Таиланде известнейшим мастером, который работает со звездами и набивает татуировки при помощи древней техники — спицей. Процесс также сопровождается специальными обрядами, а сама татуировка несет сильную защиту. Я, правда, до сих пор не ощутила, есть у нее какое-то магическое действие или нет; мне все-таки кажется, что вся защита в наших головах. Не скажу, что я категорически недовольна рисунком, но четыре года назад, после рождения дочери, у меня поменялись взгляды на жизнь в целом и на женскую красоту в частности. Поэтому, несмотря на то что она нравится мне и сделана таким крутым мастером, мне хочется от нее избавиться.

Остальные татуировки — три маленькие на разных частях тела. Они появились по глупости, когда я жила в США, где практически у каждого есть татуировка. Наверное, общество вокруг повлияло на меня таким образом, что я набила все три татуировки сразу. В итоге через пару недель мне уже хотелось от них избавиться. Я посетила уже, наверное, около пятнадцати сеансов на различных аппаратах. Надеюсь, сейчас мне наконец удастся их удалить, потому что, если честно, у меня уже стали опускаться руки — я вижу сны, как татуировки исчезают».

Анастасия

Блогер

«Две мои татуировки появились в возрасте шестнадцати лет, когда мои друзья начали заниматься этим искусством и им нужны были модели. Я, собственно, была такой. Сейчас мне уже двадцать пять, и я понимаю, что больше не могу с ними ходить. У меня был неудачный опыт удаления татуировок — я на протяжении года пыталась избавиться от них, посещала один салон, но результата никакого не было. Потратила огромное количество денег и осталась с татуировкой. Осознание того, что мне хочется избавиться от рисунков, пришло где-то четыре года назад. Странно, когда ты повзрослел, много читаешь и стараешься транслировать свои мысли другим людям, и при этом у тебя сердечко с ключиком на спине. При этом у меня есть татуировка, набитая в сознательном возрасте, которая мне очень нравится. Но я над ней думала целый год, а в 16 думала десять минут».

«В клинику ежедневно приходит много пациентов, которые хотят удалить тату. Мотивы у всех разные. Я заметила, что полностью избавиться от татуировки чаще хотят те, кто сделал ее до 25 лет. Это был неосознанный поступок. Кто-то поддавался моде и набивал то, что били все. Кто-то вымещал свою агрессию или демонстрировал разлад с миром, и сейчас этот рисунок не соответствует ни возрасту, ни статусу человека. Например, вы набили себе когда-то бантики-подтяжки с обратной стороны бедра, а сейчас вы уже не юная и дерзкая, а спокойная мама. Люди, которые сделали татуировку в возрасте около 30 лет, как правило, с ней не расстаются. Но они могут захотеть ее изменить или удалить какие-то детали, чтобы перебить рисунок. Из нашего опыта могу сказать, что мужчины часто удаляют татуировки с именами бывших девушек.

Удаление татуировки сейчас очень востребованная процедура. Но нужно понимать, что не так все просто. Сведение тату — процесс сложный и болезненный. Особенно если татуировка цветная. Маломощные лазеры удаляют далеко не каждый рисунок. Например, они не видят салатовые, красные и фиолетовые оттенки. Процесс очень болезненный, ведь татуировки сводят в основном горячими лазерами, которые нагревают ткани. У нас холодный лазер, после нет реабилитации и рубцов. Он видит все цвета спектра. В среднем на тату уходит 3–6 сеансов».